В 2004 году был создан Валдайский дискуссионный клуб для «продвижения диалога между российской и мировой интеллектуальной элитой». Ежегодно два или три дня дискуссий с участием российских и международных экспертов заканчиваются в Сочи ужином с самим президентом России Владимиром Путиным. Существует лишь одно требование (по крайней мере для иностранцев, желающих присоединиться к клубу) — не быть враждебно настроенным по отношению к внешней политике России. Это привело к тому, что некоторые воины холодной войны старой закалки называют его зарубежных членов «путинскими полезными идиотами». Вашего покорного слугу-идиота пригласили присоединиться четыре года назад, и заседание клуба в этом году стало вторым разом, когда я в нем участвую.
Мы встречались с 22 по 24 октября на горнолыжном курорте, окруженном величественными снежными горами, который был построен к Олимпийским играм 2014 года. Конференция, получившая название «Мировой порядок: новые правила или их отсутствие?», была проведена в свете западных санкций против России за аннексию украинского Крыма — что представляло собой, конечно, очень неловкое действие, которое заметно сократило число иностранных участников. На этот раз Босс предпочел обратиться к собравшимся идиотам с подиума — вместо того, чтобы поужинать с ними. В течение часа он обрушивал атаки на Соединенные Штаты, обвиняя их в желании видеть мир, построенный на силе (самих США), а не правилах; при этом речь была скорее спорная, нежели обличительная. Ключевые путинские чиновники, в частности, Вячеслав Володин, Сергей Лавров, Сергей Иванов и Игорь Шувалов сразу же поспешили выразить свою лояльность. Согласно Володину, «Путин — это Россия».
Тон российских лидеров был скорее расстроенным, чем вызывающим. Он соответствовал уже давно установленной линии. Путин искренне предложил Америке сотрудничество в борьбе против исламского терроризма. Но вместо этого Америка и ее союзники, пользуясь плодами своей победы в холодной войне, толкают ЕС и НАТО на восток в историческое пространство России. Во время трехчасовой сессии ответа на вопросы, которая последовала за его речью, Путин лишь иногда выглядел воодушевленным, и в основном казался апатичным и бессвязно строил свою речь. Недостаток мимики на его лице можно объяснить получившими широкую известность российскими навыками делать его беспристрастным. Он казался вымотанным; и выглядел как человек, которого бросила любимая девушка.
Разумеется, обсуждение Украины пользовалось особой популярностью, и одним из основных преимуществ пребывания в Сочи являлось то, что можно было в деталях услышать как Россия защищает свои действия, что проскальзывает в западных СМИ лишь очень редко, если это вообще происходит. С точки зрения России, 22 февраля незаконный переворот, свергнувший демократически избранное правительство президента Виктора Януковича, привел к власти в Киеве радикальных националистов и «фашистов». Их угрожающая антироссийская позиция вынудила российское население в Крыму и на юго-восточной Украине (в регионе под общим названием Донбасс) организовать свою самозащиту против преследований и даже массовых убийств. Российские «добровольцы» из-за границы пришли на помощь своим братьям, находящимся под атакой. Для Запада эта история — лишь сборник откровенной лжи: Путин увидел в народном восстании против коррумпированного, деспотичного и все более жестокого правительства Януковича предлог, чтобы захватить Крым и дестабилизировать Украину. При этом его стратегической целью было помешать этой стране свободно ориентировать свою экономику и систему безопасности в сторону Запада.
Было очень много юридической болтовни о суверенитетах, границах, гарантиях. Один эксперт утверждал, что аннексия Россией Крыма не была нелегальной с точки зрения международного права, потому что когда Украина стала членом ООН в 1945 году, Крым не был ее частью. Подобные правовые тонкости привлекают юристов, но реально они оказываются совершенно неуместными. Одни лишь правовые нормы не могут создать условия для справедливости и стабильности. Они являются достижением истории, а истории Украины как независимого государства еще только предстоит быть написанной.
Западу может быть тяжело принять этот вывод. Убеждения современных либералов состоят в том, что любое государство, при всем его разнообразии, может быть удержано или собрано воедино конституцией, которая гарантирует демократию, верховенство закона и права меньшинств. Неспособность Украины разработать такую Конституцию определенно вызвана манипулированием со стороны России политикой в соседних странах для достижения своих собственных интересов. Россия придерживается ровно противоположного мнения: это Америка и ее союзники манипулируют украинской политикой с целью вырвать страну из ее исторического места в российской семье народов.
Правда намного более запутанна, чем каждая из этих историй. Как отметил бывший президент Чехии Вацлав Клаус (Václav Klaus) в своем жестко написанном эссе: «Состояние современной Украины — это печальный результат сталинских попыток смешать нации и их границы, нарушить исторические связи и создать нового советского человека, превратив нации в этнические и исторические пережитки». Украинское государство, установленное в 1991 году, не было легитимным для значимой части своего собственного населения. Не было выработано общей украинской идентичности. Никакой политической трансформации не произошло: демократия, с ее оспариваемыми выборами и трудной передачей власти, была лишь имитацией. В экономике богатство распределялось и перераспределялось между враждующими русскими и нерусскими олигархическими кланами, в совокупности со стагнацией, промышленным спадом и высокой безработицей. Украина пала жертвой манипулирования ее политикой со стороны внешних сил. Встает вопрос: какая сторона имеет более обоснованную причину вмешиваться?
Это возвращает нас к большому неурегулированному вопросу в Сочи: каково место России в мире, где доминируют США? Очевидно, что Россия чувствует себя глубоко униженной «победой» США в холодной войне и уничтожением Советского Союза как ее геополитического противовеса. Россия пытается противостоять этому негативному изменению своей позиции доктриной «многополярного мира». 28 июня 2000 года Путин заявил, что «Россия будет добиваться формирования многополярной системы международных отношений, реально отражающей многоликость современного мира». Он повторил это в Мюнхене в 2007 году. «Однополярный мир, — сказал он, — не состоялся <…> Не стоит сомневаться, что экономический потенциал новых центров мирового роста будет неизбежно конвертироваться в политическое влияние и будет укреплять многополярность».
Первоначально, многополярность не означала враждебности к Америке. Путин начал свой президентский срок, рассчитывая на «стратегическое партнерство» с США против общей угрозы исламского экстремизма. После атак 11 сентября, он, несмотря на сопротивление своих военных, предоставил безоговорочную поддержку интервенции США в Афганистан, а также военный доступ к странам Центральной Азии, связанных с Россией договорами безопасности, при этом закрыв российские базы на Кубе и во Вьетнаме. Он согласился уменьшить цену на нефть в ответ на запрос США.
Только потому, что результат от этих жестов был столь скромным, многополярность вылилась в сопротивление притязаниям США на статус сверхдержавы. России не была предоставлена ни перспектива быстрого вхождения во Всемирную Торговую Организацию, ни значимая роль в сфере безопасности НАТО или же Ближнего Востока. Америка в одностороннем порядке вышла из договора об ограничении систем противоракетной обороны, возобновив гонку вооружений, которую она, как она знала, выиграет. Россия ответила присоединением к Германии и Франции в своей оппозиции войне в Ираке; там, где это только было возможно, она старалась создавать свои «коалиции доброй воли». В 2001 году Дмитрий Тренин из Московского Центра Карнеги видел в перспективе возможность создания «квази-альянса» России с США. В 2006 году он сокрушался из-за «разрыва» России с Западом. Перезагрузка Барака Обамы и Дмитрия Медведева — президента России с 2008 по 2012 год — ушла в никуда.
В Сочи было очевидно, что российские лидеры не могут понять, что Россия слишком слаба для того, чтобы диктовать условия стратегического партнерства с США. Они не могут понять, что США могут выбирать тех партнеров, кого хотят, и то, что в глазах Америки российская авторитарная и коррумпированная политическая система, ее неуважение к правам человека, делают Россию непригодной в качестве партнера в большей части возможных направлений. В качестве описания реальности, многополярность — не более чем геополитический вымысел. Мир не является исключительно многополярным, и для решения большей части глобальных задач США остаются необходимым игроком. У России слишком мало активов, как малой, так и жесткой силы, чтобы быть притягательным полисом притяжения. Если смотреть с этой стороны, крупнейшим провалом путинских годов была неудача в модернизации и диверсификации российской экономики. Постсоветское руководство демонтировало старую промышленную систему, не создав при этом новую. Россия остается опасно зависимой от цены на один продукт — нефть — и ее экономическая статистика серьезно зависит от цены, по которой она будет продаваться. В Сочи я спросил Путина «Что Вы предлагаете, чтобы сделать Россию привлекательной для бизнеса? Что Вы собираетесь сделать, чтобы стимулировать россиян инвестировать в Россию вместо того, чтобы экспортировать свой капитал, из-за которого цены на дома в Лондоне достигают сумасшедшего уровня?» В своем ответе Путин что-то быстро сказал про статистику в сфере сельского хозяйства.
Хотя она не имеет места быть на практике, о многополярности как о нормативном понятии можно сказать очень много. Ни одна страна не является достаточно мудрой или же незаинтересованной, чтобы притязать на универсальность своего суверенитета. Попытка США экспортировать демократию и, если нужно, применять для этого силу, привела к хаосу на Ближнем Востоке, при том, что регион ожидает впереди только худшее. Лучшее понимание «многоликости современного мира» спасло бы западную политику от многих ошибок, а человечество от больших бедствий.
В своих собственных замечаниях в Сочи, я предположил, что после провала попыток России «присоединиться к остальному миру», она стала придерживаться своей собственной версии доктрины Монро. Как и президент США Джеймс Монро (James Monroe) в 1823 году, ее смысл в том, чтобы иностранцы держались подальше от ее территорий. Что особенно важно, она определяет границы бывшего Советского Союза в качестве стратегических границ Российской Федерации. Мир доктрин Монро, сфер влияния и региональных блоков противоречит современным западным нормам международных отношений. Он может найти больше сторонников среди великих держав, которых не устраивает вариант «всемирной империи», возглавляемой мировой сверхдержавой. Украинский кризис разделил мир на западные страны, которые ввели санкции, и незападный мир, который отнесся к поведению России с безразличием или сочувствием.
Несмотря на это, утверждение гегемонии на пространстве бывшего СССР может оказаться за пределами возможностей России. В Москве говорят о «Евразийском союзе», но лишь немногие из его возможных членов хотели бы прервать контакты с «политикой соседства» ЕС. Когда министра иностранных дел России Сергея Лаврова спросили в Сочи о будущем Украины, он сказал, что надеется на «перестройку украинской государственности путем переговоров». Бывший премьер-министр Франции Доминик де Вильпен (Dominique de Villepin), появившийся на подиуме вместе с Путиным, высказал здравое предложение по установлению «контактной группы» в составе США, России, Германии, Франции и Великобритании для работы над превращением украинского перемирия, изначально подписанного в Минске 5 сентября, в урегулирование конфликта. Эти страны могли бы путем переговоров достичь договоренности об определенной автономии для сепаратистов в составе украинского государства.
Но это начинает казаться все менее вероятным. Последние парламентские выборы на Украине консолидировали разделение страны на 2 части, разделяемые линией прекращения огня. Парламентские выборы 26 октября дали президенту Петру Порошенко «супер-большинство» в две трети голосов для того, чтобы он подписал соглашение об ассоциации с ЕС и объединил нацию. В ходе «псевдовыборов» 2 ноября, организованных сепаратистами на Донбассе, значительно более скромный электорат — примерно 5% от общенационального — дал сепаратистским лидерам мандат на отделение.
Что последует за этим? Их мандат, усиленный голосованием, ослабит стимулы для переговоров между двумя сторонами. Украинская армия может попробовать отвоевать потерянную территорию силой. Но Запад не предоставит Киеву соответствующий наступательный потенциал, в то время как Россия даст сепаратистом потенциал, нужный для защиты. Таким образом, скорее всего, в обозримой перспективе конфликт будет «заморожен» по линии прекращения огня. Если это произойдет, Россия потерпит крупное поражение. Этим она обменяет безоговорочную региональную гегемонию, обеспеченную ее способностью манипулировать украинской политикой, на небольшую часть украинской территории, дав тем самым возможность намного большей части Украины развиваться в прозападном направлении, пресечь которое было главной целью российской политики в отношении Украины. И ради этого слабого достижения она несет такие потери в виде санкций и субсидий. Возникает вопрос, когда же богатейшие люди страны решат, что Путин — не Россия?
Политики в Сочи оставили мне яркое впечатление людей, которые пытаются сделать максимально хорошую мину при плохой игре. Россияне «надеются» на будущее, но другие его диктуют. Возможно, Россия встанет на путь посредственности, будучи и не слишком успешной и не откровенно провальной, не дьяволом, но и не чистой в своих посмыслах, гордящейся своими ценностями страной, полуотстраненной от США и Западной Европы, громко возмущающейся, но не откровенно агрессивной, вплоть до того времени, как она почувствует себя более уютно в мире, в создании которого она приняла столь скромное участие.
Роберт Скидельский
Источник: inosmi.ru
