Директор по программам «Гринпис России» рассказал, когда в столице наступит экологический коллапс
Утром 20 ноября в Москве в третий раз за десять дней испортили воздух. Отличился малоподвижный антициклон, а экологи зафиксировали превышение показателей оксида азота. Неделю назад жители пяти округов Москвы жаловались на запах гари. Тогда оказалось, что в ближайшем Подмосковье жгут древесные отходы. Самым крупным стал выброс ядовитых веществ 10 ноября. На востоке и юго-востоке столицы было отмечено значительное превышение содержания в воздухе ядовитых сероводорода и стирола. Сразу после происшествия федеральные и столичные ведомства принялись искать источник запаха. Одни объявили виноватым нефтеперерабатывающий завод (НПЗ) в Капотне, другие бросились предприятие защищать. Ясности за десять дней так и не прибавилось, а значит, сохраняется угроза новых загрязнений. Директор по программам «Гринпис России» Иван Блоков рассказал «Ленте.ру», как улучшить столичную экологию.
«Лента.ру»: Сначала выброс стирола и сероводорода. В конце прошлой неделе москвичи учуяли запах гари из-за утилизации древесных отходов в Подмосковье. Теперь превышены показатели по оксиду азота. Можно ли говорить, что экологические проблемы нарастают?
Блоков: Мне очевидно, что есть кризис в системе охраны окружающей среды в Москве. Проблемы, которые наблюдает общественность, можно считать симптомами этого кризиса. Дело в том, что в городе за охрану окружающей среды отвечают минимум четыре ведомства! Это московский департамент природопользования, Росприроднадзор, Роспотребнадзор и МЧС. Возможно, есть и еще какие-то структуры, но даже четыре — явный перебор. Я убежден, что в городе должна быть единая служба охраны окружающей среды. Всю полноту ответственности нужно сосредоточить в одной организации. А сейчас… Вот вы знаете, кто обязан был принимать меры при выбросе стирола 10 ноября?
К сожалению…
И я не знаю. И никто не знает! По меньшей мере, должна быть система оповещения жителей столицы о подобных происшествиях. Сейчас же люди просто ориентируются на свои ощущения или читают интернет. Первый, на кого хочется показать пальцем, — это городской департамент природопользования. Казалось бы, именно ему следует заниматься оповещением. Но стоит копнуть глубже, и выясняется, что столичные власти отношения к инциденту 10 ноября не имеют: НПЗ в Капотне считается сферой федерального экоконтроля. То есть если выброс произошел именно на этом предприятии, то отвечать должны федеральные органы контроля, Росприроднадзор. Чувствуете масштабы путаницы? Кроме того, сложно понять зону ответственности МЧС, их функции тоже размыты. В результате мы имеем разветвленную чиновничью сеть и неработающую систему охраны природы. Перед нами яркая иллюстрация русской пословицы: «У семи нянек дитя без глазу».
Фото: Геннадий Гуляев / «Коммерсантъ»
Работу какой-то городской службы вы бы оценили положительно в связи с последними происшествиями?
С точки зрения информационного обеспечения москвичей лучше других сработал московский департамент природопользования. У них есть система «Мосэкомониторинга», в том числе автоматических станций наблюдения. Они практически в режиме реального времени оповещали москвичей. Остальные ведомства подключились позднее.
С момента выброса стирола и сероводорода прошло десять дней. Это, вообще, достаточный срок, чтобы определить источник? Почему, по-вашему, виновник до сих пор не установлен?
Я вас, может быть, удивлю, но виновника установить, считаю, вообще не удастся. Тут надо понимать особенности законодательства. Допустим, у нас есть неопровержимые сведения, что технологический процесс какого-то промышленного предприятия мог привести к такому выбросу. Вину подтверждает химический состав загрязнений, а также данные о направлении ветра. Можно даже предположить, что аналогичных предприятий в районе больше нет. Но это ничего не значит! Законодательством установлено, что вина утверждается только при неопровержимых документальных доказательствах самого факта выброса. В первую очередь это фото- и видеосвидетельства. А независимых экологических наблюдателей на предприятиях нет. Руководство всегда может сказать, что сбоев в работе не было, произошла диверсия — кто-то принес баллоны с сероводородом и выпустил в воздух, чтобы дискредитировать промышленников. Так что вину доказать не удастся. Сам процесс выброса, понятно, никто не фиксировал.
А если вина все-таки будет доказана?
В этом случае предприятию, скорее всего, грозит штраф, но расценки не очень впечатляющие. Максимальный штраф, по-моему, составляет 100 тысяч рублей. Для крупномасштабного предприятия такая сумма — капля в море. Платежи за выбросы в атмосферу в принципе не очень велики. Первые ставки принимались в 1993 году и с тех пор их почти не пересматривали. С учетом инфляции, они стали несущественными. Изначально предполагалось, что штрафы возьмут на себя регулирующую функцию, но теперь они скорее символические.
Получается парадоксальная ситуация: в крупнейшем российском мегаполисе, напичканном специальными службами, специалистами, происходит заметная экологическая авария. Но виновник неизвестен, и шансов на его выявление все меньше…
Думаю, надо мыслить стратегически. Сначала необходимо вывести за пределы Москвы предприятия, которые способны загрязнять атмосферу. В столице такая программа принималась, но до конца доведена не была. Кроме того, считаю, нужны изменения в системе управления городом. Статус департамента природопользования в иерархии московского правительства должен стать выше. Хочу подчеркнуть, что штат ведомства при этом увеличивать необязательно. Но некоторые вопросы можно решить только на определенном чиновничьем уровне. Представим, например, дискуссию по вопросу утилизации мусора. Голос заместителя мэра Москвы по вопросам ЖКХ всегда весомее, чем слово главы департамента. Поднять статус природоохранного ведомства нужно хотя бы для того, чтобы он мог на равных разговаривать с другими чиновниками, отстаивать интересы москвичей в эшелонах власти.
Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»
Мосгордума приняла бюджет на следующий год. На мероприятия по охране окружающей среды предполагается потратить почти 6 миллиардов рублей. На что шли бюджетные деньги в текущем году? И как бы вы потратили их в следующем?
Я могу назвать первоочередные затраты. Это перенос промышленных предприятий за пределы города, а также замена зимних дорожных солей на гранитную крошку или песок. В большинстве северных европейских городов химические соединения давно не используют. Я наблюдал, как решают проблему гололедицы в Стокгольме. Специальная машина едет по занесенной дороге. С помощью специального механизма ледяная поверхность слегка нагревается и оттаивает, и туда тут же впрессовывается мелкая крошка или песок. Интересно, что на крышках сливных колодцев на улицах установлены специальные фильтры, которые крошку собирают. Потом ее можно использовать повторно.
Очень благоприятно на экологическую обстановку влияет раздельный сбор мусора. Считаю, что крайне важно внедрять его в Москве. При таком подходе легко перерабатывать мусор и контролировать его оборот. Свалки и мусоросжигательные заводы наносят значительный вред городской экологии. Кроме того, мусоросжигательные заводы сложно проконтролировать. В Германии, по оценке журнала Spiegel, 75 процентов мусоросжигательных заводов было построено за взятки. Можно предположить, что и у нас это делается небескорыстно.
Каким вы видите будущее Москвы? Удастся ли решить накопившиеся проблемы, или город станет похож на мегаполисы из фильмов-антиутопий, где дышать нечем, на улицу выйти невозможно?..
Давайте все-таки не сгущать краски. При всех проблемах Москва по экологическим показателям не такой уж плохой город. Существует международный способ оценки уровня загрязнений по пяти разным параметрам. Москва, Лондон и Париж, как правило, попадают в одну группу с неплохими показателями. Показатели Нью-Дели, Пекина, многих других азиатских мегаполисов гораздо хуже! Главное, чтобы московские власти не игнорировали имеющиеся проблемы.
Игорь Кармазин
Источник: lenta.ru
