Кто, как и почему именно так «опускал» рубль. Патриотизм прекрасен: без него, как видно на примере ряда выдающихся либералов, даже близкие к гениальности люди превращают себя в подобие обезьян, швыряющихся калом и банановыми шкурками. Но не доводит до добра и официальная мода путать его с мазохизмом и шизофренией, пусть даже вялотекущей.
Любовь к Родине не противоречит пониманию сути государства: созданное на руинах СССР для разграбления «советского наследства» и легализации награбленного в фешенебельных странах в качестве личных богатств, оно, похоже, функционирует в этом качестве и сейчас. И наследство советское уже заканчивается, и с легализацией проблемы, но машинка «свинчена» по-советски надежно и пашет до сих пор.
Четверть века ее ударной работы сделали привычными незащищенность собственности, переходящую в отмороженность, «слабость» судов, произвол монополий, коррупцию как норму и оргпреступность как форму местного самоуправления и даже госуправления. Похоже, это не «отдельные недостатки» (уже пережившие многих из нас), а естественные следствия самого характера государственности.
На этом фоне плач о нестабильности рубля звучит мелочно — но как удержаться?
…С декабря 2013 года либеральное руководство Банка России снимает с себя ответственность за стабильность рубля, заявляя о намерении сдерживать инфляцию. Ну и что, что это противоречит Конституции и Закону о Банке России? Ну и что, что цены определяются произволом монополий, а Банк России, регулируя денежную массу, влияет на них не больше, чем гинеколог на головную боль?
Бюрократия, освободившись от ответственности de facto, решила зафиксировать это и de jure. Результат налицо: с начала года к началу декабря доллар подорожал более чем в 1,6, а евро — более чем в 1,4 раза.
Первая волна девальвации шла до середины марта и закончилась в день Крыма, 18 марта. Она была умеренной (доллар вырос на 12,2%, а евро на 13,1%), но сопровождалась паникой в бизнес-кругах (поднятой, похоже, заявлениями руководства Банка России): так, в январе бегство капитала почти достигло беспрецедентных 20 млрд долларов.
Вторая волна началась 11 июля: к 1 ноября доллар укрепился на 24,0%, евро — на 14,2%. А за три рабочих дня первой недели ноября, когда деловые обороты были минимальны, доллар подорожал на 5,9 (на 14,1%), евро — на 6,6 рубля (на 12,5%).
Да, девальвация была нужна экономике. Без нее затухающий рост ВВП перешел бы в нарастающий спад уже в первой половине 2014 года. Удешевление нефти (на 40% с конца июня) усилило потребность в девальвации. Чтобы не переделывать бюджет-2015 (рассчитанный из нелепых 96 долл./барр.), недобор «нефтегазовых доходов» заместили «девальвационными», инфляционными дополнительными доходами. А рост потребности в бюджетном финансировании (ведь на обещанные рубли можно купить уже меньше благ, чем при составлении бюджета), как и в 90-е, попросту игнорируется.
Но девальвацию можно делать по-разному. Для поддержания экономики ее надо проводить быстро, чтобы не возбуждать инфляционные ожидания, не вызвать паники и не отдать экономику (а заодно и международные резервы) на растерзание спекулянтам.
Именно так, не сговариваясь, проводили вынужденные девальвации в период кризиса 2008–2009 годов Казахстан, Норвегия и Польша.
А в России девальвация проводится наоборот — медленно и непоследовательно. Это усиливает ее негативный эффект: в прошлый кризис международные резервы упали почти на четверть триллиона долларов, а в этом году — на 90 млрд, что сделало Кудрина и Набиуллину самыми «дорогими» мужчиной и женщиной всей российской истории.
Девальвация была плавной как в интересах спекулянтов, так и из-за желания чиновников избежать ответственности. Ведь резкое изменение курса свидетельствует о принятом решении и вызывает не только протест понесших ущерб, но и опасения: а правильно ли рассчитан новый курс? Если девальвация недостаточна, придется повторять, а если чрезмерна — обществу нанесен чрезмерный вред.
Поэтому бюрократу выгодно представить девальвацию результатом слепой игры рыночных сил, «непреодолимого воздействия объективных факторов». А для этого она должна быть плавной и неравномерной — и соответствующей интересам не общества, а спекулянтов (включая богатые корпорации реального сектора).
Банк России использовал катастрофу на валютном рынке 5–7 ноября для отказа от обязанности удерживать рубль в «валютном коридоре». Теперь он произвольно решает, какое колебание нормально, а какое — чрезмерно и требует реакции. Размах колебаний курса рубля, позволяющих наживаться спекулянтам и дезорганизующих экономику, кошмарно вырос, доллар и евро подорожали еще на 10%.
Из богатой палитры методов валютного регулирования (изменение правил торгов, дифференцирование норм резервирования, регулирование спекуляций — вплоть до ограничения движения спекулятивных капиталов, о возможности чего объявила безупречно рыночная Великобритания) руководство Банка России, как в 90-е, оставило самый примитивный и затратный — прямые валютные интервенции. При этом г-жа Набиуллина заявила, что передача формирования курса рубля на произвол игры слепых рыночных сил окажет на спекулянтов, выражающих эти силы, сдерживающее воздействие!
По степени циничности и осмысленности это схоже с заявлением, что только свободный доступ козлов в огород сохранит в нем капусту. Если б такое сказанул председатель ФРС США — думаю, его даже не стали бы увольнять, а бросились бы лечить, так как человек переутомился и нуждается в спасении. Но, боюсь, попытка переноса этого подхода в Россию вызовет лишь неприятие и агрессию.
А ведь у нас опасность спекуляций выше, чем на Западе, не только из-за меньшей устойчивости экономики, но и из-за инсайдерской торговли — спекуляций на основе утечек информации о будущих решениях государства. Похоже, из-за отнюдь не мелкого чиновничьего гешефта она стала уголовным преступлением лишь пару лет назад — и практика наказания за нее ничтожна. Между тем резкое укрепление рубля в конце октября, накануне внезапного повышения процентной ставки с 8 до 9,5%, — признак инсайдерской торговли. Не исключено, что крупный участник рынка узнал о решении Банка России заранее, ошибочно решил, что оно укрепит рубль, и сыграл «на опережение». В развитой стране подобный случай вызвал бы скандал и тщательное расследование — но когда государство прислуживает спекулянтам, кого волнует инсайдерская торговля?
Поэтому рубль обречен на ослабление. Оно будет неравномерным, и периодически (в том числе до Нового года) рубль будет укрепляться, но общая тенденция непреодолима.
Между тем позитивный эффект девальвации для экономики России снижается. В 2014 году, в отличие даже от 2008 года (не говоря о 1998-м), уже почти нет свободных производственных мощностей и рабочих рук (последних — во многом из-за реформы образования, уничтожающей мотивацию к труду и саму способность учиться). Кредиты же на развитие запретительно дороги — из-за попытки Банка России в стиле 90-х сдерживать цены сжатием денежной массы, как и доступ к инфраструктуре — из-за безнаказанного произвола монополий. А вот негативные эффекты девальвации — обеднение людей и рост тяжести валютного долга для корпораций — усилились.
Поэтому без смены стратегии, без перехода от разворовывания «советского наследства» к комплексной модернизации в 2015 году Россия обречена на спад. И, похоже, он уже начался — недаром министр экономического «развития» Улюкаев говорил о нем не в будущем, а уже в настоящем времени: мол, амнистия капитала позволит преодолеть экономический спад. Ответственность за который несут в первую очередь организаторы вышеописанного «изнасилования» рубля, среди которых, на мой взгляд, особо следует выделить руководительниц Банка России Набиуллину и Юдаеву, а также первого вице-премьера Шувалова, отвечающего в правительстве Медведева за экономическую политику в целом.
И, конечно, не стоит забывать об идейном вдохновителе либеральной политики, сделавшем своими заявлениями немало для подстегивания девальвации национальной валюты, — бывшем лучшем (для Запада) министре финансов России, а ныне «знатном оппозиционере» Кудрине.
Источник: delyagin.ru
