Россия переживает наиболее серьёзный и всеобъемлющий кризис отношений с Западом за весь период своего самостоятельно существования после распада СССР. Мы балансируем на грани перехода из состояния войны «холодной» в «горячую». Не вижу смысла обсуждать причины, вызвавшие это обострение. Мы это обсуждаем каждый день. На самом деле то, что произошло, рано или поздно должно было произойти. Эта неизбежность вызвана одним обстоятельством: геостратегических противников нашей страны устраивает только такой политический режим в России, который консервирует её слабость, отсталость, зависимость.
Для иллюстрации этого мне хотелось бы вернуть глубокоуважаемого читателя к событиям 7 летней давности, которые вызвали бурную дискуссию о суверенитете России. В рамках той дискуссии, актуальность которой только усилилась в связи с сегодняшними событиями на Украине и санкциями против России, автором и был подготовлен публикуемый материал.
*********************************
Период правления Президента Путина и его команды сопровождается поиском ответов на вопросы: «Кто есть Путин?».
Зарубежная элита вкладывала в этот вопрос, начиная с Давосского форума 2000 года, один интерес: «Что можно ожидать от правления Путина? Куда он поведет страну? На каких принципах он будет строить отношения с внешним миром?».
В общих чертах и внутренняя политическая, экономическая элита тоже с нетерпением ожидала ответов на эти вопросы.
Но Президент России не спешил, дозировано открывая свое кредо по тем или иным вопросам развития страны в ежегодных посланиях Федеральному Собранию.
Кто–то из журналистских остряков даже назвала Путина за скрытность «Великим немым». И вот «Великий немой» заговорил. Заговорил устами тех, кто вместе с ним долго держал обет молчания.
Вначале в известном американском издании «Вашингтон пост» вышла большая статья С.Иванова, Министра обороны России, об оборонной доктрине страны. Она активно обсуждалась за рубежом, однако осталась почти не замеченной специалистами в собственной стране.
Потом, почти одновременно, вышли два фундаментальных материала: статья Министра иностранных дел С.Лаврова в «Московских новостях» : «Россия в глобальной политике и со своей инициативной внешнеполитической стратегией» и стенограмма выступления заместителя Руководителя Администрации Президента по политическим вопросам В.Суркова перед слушателями партийных курсов ВПП «Единая Россия», опубликованная в тех же «Московских новостях» и в «Комсомольской правде», размещенная на сайте ВПП «Единая Россия» в Интернете под названием «Суверенитет – это политический синоним конкурентоспособности».
Наивно усматривать в этой синхронногсти стечение обстоятельств. С большой убежденностью можно говорить о спланированности и согласованности такого шага. Кремль, таким образом, дает ответ своим оппонентам, в частности, американским авторам доклада «Куда идет Россия?» и европейским ценителям человеческих прав и стандартов в России. которые развязали широкую антироссийскую кампанию на Западе,
Смело можно утверждать, что это легализация намерений России перед саммитом восьмерки в С–Петербурге, предлагающая либо принять Россию такой, какой она сама себя видит в современном мире. Это осмысленный, смелый, ответственный и оправданный шаг.
Важно подчеркнуть, что во всех этих трех публикациях, претендующих на программно–стратегические документы Кремля, основополагающим является вопрос суверенитета России. На его обеспечении базируется оборонная доктрина России
. «Нашими критериями международного сотрудничества, – Лавров назвал – полное равноправие и взаимодействие с самого начала, т.е. совместный анализ угроз, совместная выработка решений и совместная же их реализация». В качестве политического синонимома конкурентоспособности рассматривает суверенитет В.Сурков. И это тоже, думается, не случайно. Озабоченность суверенитетом, не есть ли это признание его отсутствия? А если это так, то не скрытый ли сигнал посылается обществу – вот до какого состояния была доведена страна 10–летним периодом ельцинского реформирования, вот с какими трудностями столкнулась с первых дней своего существования «путинская» команда, с большим трудом преодолевающая такое наследие, т.н. «демократизации»?
Одновременно, может, это и призыв к обществу консолидироваться вокруг политического режима, стремящегося добиться суверенитета России? Чем не национальная идея?
Нетрудно заметить, что в данных материалах изложен подход руководства России к развитию в трех ключевых сферах – безопасности, внешнеполитической деятельности и внутренней политике.
Несмотря, на равноценность авторов, равнозначность проблем, поднятых ими, свое внимание российская политическая элита сконцентрировала на выступлении В.Суркова, в котором сформулированы в общих чертах основные идеи, связанные с созданием устойчивого общества в России и стратегией ее внутреннего развития. Это вполне оправданно, ибо и обороноспособность и внешнеполитические возможности страны находятся в прямой зависимости от того, насколько общество монолитно, консолидировано вокруг общенациональных ценностей, в т.ч. обеспечивающих суверенитет, насколько страна самодостаточна, с точки зрения наличия ресурсов для независимого существования и развития.
Выступление В.Суркова перед активом одной партии, но адресованное всей российской элите, тоже не случайно. Выбором аудитории только подчеркивается необходимость, с одной стороны, обусловить возможность устойчивости страны через опору на элиту, а с другой – обеспечить «Единой России» центральное место в такой работе. Такой подход усиливается и конкретизируется тезисом «Кто не против нас, тот с нами».
Само по себе выступление не без недостатков. Строго говоря, оно эклектично. Но, скорее всего, мы имеем дело с осознанным подходом автора к упрощению материала, с точки зрения научности оценок, объективности анализа. Он понимает, что идеологическую доктрину государства имеет право выдвинуть только первый человек в стране. Что можно взять с человека, который, возможно без текста, озвучил набор каких–то идей перед партийным активом партии, претендующей на место «правящей». Это даже не лекция, а всего лишь беседа. А в ходе ее ведь не обязательно строго следовать дефинициям, последовательности, логике и даже объективности! От внимательного читателя не могла ускользнуть некоторая недосказанность в размышлениях В.Суркова. Автор ненавязчиво предлагает «читать его» между строк, как бы давая понять, что что–то говорить еще рано, а что–то нельзя говорить никогда, но надо иметь в виду всегда.
Кажется, в его расчет входит вовлечь элиту в дискуссию, в ходе которой, что называется, «кость обрастет мясом»; выдвинутые им положения конкретизируются, недосказанности будут выполнены каждым её участником, в зависимости от собственных мировоззренческих установок. Для оценки явлений прошлого и настоящего у них найдутся единственно правильные слова, термины, аргументы, на которые сам автор не имеет права.
В.Сурков, постулируя базовые ценности современной России (либерализм и патриотизм, демократию, гражданское общество, материальный успех, свобода и справедливость), тем не менее, не раскрывает смысла вкладываемые в эти понятия, не раскрывает противоречий, существующих между ними, не предлагает способов нейтрализации этих противоречий или недопущения их перерастания в антагонистические.
В самом деле, как могут мирно уживаться либерализм и патриотизм в современном их российском состоянии враждебного отношения друг к другу?
Что он понимает под демократией современной России, на фоне ельцинской охлократии, осуществлявшейся под прикрытием демократии?
Кого он имеет в виду под гражданским обществом? Всех граждан России или только наиболее активную часть, объединенную в различные политические, общественные и религиозные образования? Либо под этим понимается вытекающее из формулы элитаризма этническое меньшинство или конкретные этнические и вненациональные меньшинства?
Что значит свобода? Свобода говорить без права на защиту своих интересов, порою, хуже закабаления. Свобода категория материальная, бедный человек по определению не свободен.
Что значит справедливость при конституционно закрепленной частной собственности и т.д.?
Ответы на эти вопросы дает сама жизнь и задача состоит в том, чтобы различные общественно–политические силы страны сформулировали их в виде своих идеологических постулатов. Тогда будет проще выработать механизм гармонизации этих интересов и сглаживания обнаруживающихся противоречий. Нельзя допускать того, чтобы либерализм был идеологией богатых, а патриотизм – идеологией бедных.
И то, и другое одинаково вредно для страны и общества. Не патриотичность элиты ведет к ослаблению государства, обнищанию нации и, в конечном итоге, к конфликту снизу.
Антилиберализм низов ведет к застою, остановке страны в развитии, к государственному перевороту сверху и, в конечном счете, к тому же окончательному варианту, что и в первом случае.
Но было бы большим заблуждением подозревать В.Суркова в трусости или неспособности озвучить идеологическую доктрину государства. Он выполняет свою роль и надо признать достаточно успешно. Он не формулирует идеологию, но обозначает ее конструкцию и параметры. Его позиция однозначна — это должна быть идеология, обеспечивающая суверенитет страны, устойчивость российского общества за счет демократического развития.
Конечно, автор лукавит, а возможно и допускает ошибку, когда предлагает читателям искать по крупицам идеологию в программных выступлениях Президента. Зачем и от кого, спрашивается, надо прятать, замаскировывать то, что, как «отче наш», должен значить каждый гражданин России.
Проблема, скорее всего, в том, что мы имеем дело с некими историческими последствиями, событий 1991- 1993 годов, когда была нарушена приоритетность в принципах государственного управления, или отсутствием таковых вообще. Классическая формула выглядит так: политическая сила одерживает победу в борьбе за власть под определенными лозунгами и программными установками, которые де-факто составляют ее идеологическую доктрину. Если, конечно, под идеологией понимать не абстрактное мировоззрение, а воззрение на общество: каким оно должно быть, какие отношения предлагаются членам общества, каким образом эти отношения регулируются и гармонизируются?
И далее правящая сила, и обслуживающая ее элита, на основе победившей идеи формулирует политическую программу, и политическую линию поведения..
Мы же наблюдаем в новейшей истории собственной страны совершенно противоположные подходы: команда младореформаторов, вначале предложила принять Конституцию с нормальными положениями социального характера, а затем осуществила фактический подлог, произвела подмену идеологии, вопреки Конституции Российской Федерации.
В Конституции Российской Федерации, принятой на референдуме 12 декабря 1993 года Российская Федерация провозглашена социальным государством.
Что это значит? В соответствии со ст. 7, это означает «политика, которая направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека…». А на практике мы получили полный разгром социального государства. Фактически, с благословения и , при теоретической, организационной, финансовой поддержке Запада и, прежде всего, США была осуществлена противоречащая Конституции России антисоциальная программа, направленная на обнищание большинства населения, незаконный передел общественной собственности и несправедливое обогащение меньшинства.
Под этот антинародный политический курс была сверстана т.н. либерально–демократическая идеология, к слову сказать, написанная на том же Западе, но для российского употребления. Под обслуживание этой идеологии осуществлялось партийное строительство.
Команде Путина приходится идти все тем же путем. Иначе нельзя – «клин клином вышибается». Для того чтобы все стало на свои места должно пройти немало времени. Надо, чтобы квази-партии образца смутного времени сменили партии, если уже не устойчивого развития, то переходного периода. Партии, мандатом на право ведения политической деятельности, которые будут не амбиции их лидеров и свидетельства о юридической регистрации, а доверие и фактическая поддержка большинства населения. Пока же все придется делать так, как рекомендует В.Сурков «… описывать новейшую историю в оценках и под тем углом зрения, который в целом соответствует курсу Президента».
Мы обречены на длительный период осуществления именно такого подхода. Он называется переходным периодом. Продолжительность его по В.Суркову определяется так: «… задача партии «Единая Россия» не просто победить в 2007 году, а думать о том и делать все, чтобы обеспечить доминирование партии в течение минимум 10–15 предстоящих лет. Именно для того, чтобы те … силы не сбили Россию с того пути, по которому ей предначертано идти сегодня». Непонятно, правда, кем предначертано (всевышний и народ тут, судя по всему, не причем), но в принципе правильно.
По сути, автором предлагается вести речь об идеологии государства и правящей политической партии в переходный период.
Надо понимать, что и для переходного периода автор обозначил и угрозы для суверенности нашей нации:
1. Международный терроризм.
2. Прямое военное столкновение.
3. Неконкурентоспособность нашей экономики.
4. Мягкое поглощение суверенитета по современным «оранжевым технологиям» при снижении национального иммунитета и под внешним воздействием.
Не отрицая этих опасностей, трудно согласиться с тем, что их перечень ограничен вышеперечисленным.
Все–таки исторически главные проблемы России внутри ее. Поэтому в качестве первоочередных угроз следовало бы рассматривать угрозы под названием «забвение прошлого» и «непредсказуемость будущего».
В.Сурков совершенно справедливо в своем обращении к прошлому замечает, что мы не одиноки в своих ошибках и в силу этого «… не должны считать себя какими–то изгоями, у которых не получается то, что получается у других … Мы, безусловно, должны с уважением относиться к тому, что сделали наши предки».
Но мы должны очень трезво и строго оценивать наше прошлое, изучать допущенные ошибки. Не для того, чтобы муссировать их и заниматься самоуничижением, а для того, чтобы извлекать из них уроки, не дать повториться им в будущем.
К сожалению, как раз в этом Россия рекордсмен. Как никакая другая страна мира она неустойчива в своем общественно–политическом устройстве. По числу смут и потрясений за последние два века ей нет равных. Она единственная из крупных стран мира, в которой трижды в прошлом столетии, вопреки настроениям и интересам большинства менялись политическое устройство и социальная система.
Если честно, не предвзято не разобраться в причинах такой неустойчивости царской России, Советского Союза, трудно будет безошибочно определить принципы и направления устойчивого развития современной России.
Утверждение В.Суркова о том, что «кризис был неизбежным, потому что ведущий слой, в общем–то, исчез», базируется на прогнозе И.Ильина, что «… когда крушение коммунистического строя станет свершившимся фактом и настоящая Россия начнет возрождаться, русский народ увидит себя без ведущего слоя». Далее у философа Ильина, есть существенное замечание: « место этого слоя будет временно занято усидевшими и переходящими людьми, но присутствие их не разрешит вопроса». Это замечание, можно в полной мере адресовать не только к 1917, но и к 1991 году, и в к сегодняшнему дню и в будущее, если мы не поймем, что это за ведущий слой, почему он исчезает и не возобновляется, не генерируется нацией. И что это за категория людей, которые раз за разом оказываются «усидевшими и переходящими»?
Согласиться с тем, что «… эта система (советская) не могла воспроизводить другую элиту» нельзя хотя бы потому, что нынешняя элита оттуда, из Советского Союза. Там она родилась и сформировалась. При этом, надо подчеркнуть, что нынешняя элита – худшая часть советской элиты.
Однако, это уточнение не снимает актуальности самой поднятой В. Сурковым проблемы устойчивости российского общества Он совершенно правомерно считает, что она (устойчивость) возможна, если прочны демократические институты, если осуществляется опора на массовую политическую базу, такие как политические партии, местное самоуправление, институты гражданского общества.
Но, разве всего этого не было при «советах»: 20 млн. коммунистов, почти 40 млн. комсомольцев, 100 млн. членов профсоюзов – этой огромной «школы коммунизма». Разветвленная система республиканских, краевых, областных, городских, районных, сельских и поселковых советов народных депутатов, в которые в общей сложности избиралось до 10 млн. депутатов. Такого широкого народного, общественного представительства не располагает ни одна самая современная и самая эффективная демократия. И, тем не менее, имеем то, что имеем. Самая крупная страна мира, одна из двух сверхдержав мира, развалилась в одночасье.
Трудно предположить, что все эти 150 млн. активных членов советского общества (каждый второй житель страны) держали «фигу в кармане» и только ждали того момента, когда зашатается КПСС, чтобы разбежаться по своим «квартирам». Факты свидетельствуют как раз о другом, о том, что пассивность проявили не массы, они готовы были поддержать сопротивляющихся. Однако лидеры тех организаций, которые, казалось, должны были сопротивляться, стремления к протесту не продемонстрировали. Судьба великой страны оказалась в зависимости от воли, храбрости и преданности нескольких даже не тысяч , а десятков человек.
Конечно, непрочность любой общественной системы, любого политического режима происходит вследствие отсутствия его поддержки со стороны народных масс. Но и из этой констатации проистекают очень серьезные выводы. Их по крайне мере два.
1. Либо мы имеем дело с таким национальным большинством, которое в подавляющей своей массе инфантильно, безразлично, безучастно и ни при каких обстоятельствах не будет защищать власть и режим. Тогда во весь рост встает проблема государствообразующей нации, которая не справляется со своими функциями. И не в обиду никому будет сказано, тогда понятно и объяснимо, почему русский народ оказывается без ведущего слоя. Вариантов выхода в этой ситуации не много, всего два. Или целенаправленным комплексом мер реанимировать, усилить государствообразующую нацию. Или с общенационального согласия эти функции надо передать другой нации: татарской, еврейской или какой–то другой. При выборе ее надо учитывать у кандидата в государствообразующие нации наличие как минимум трех качеств: способность к самопожертвованию, терпимость ко всему инонациональному и иноконфессиональному, обладание достаточным врожденным талантом и интеллектом государствостроения.
2. Либо мы имеем дело с таким национальным большинством, которое при всех политических режимах и общественных системах остается угнетенным, наиболее бедным и наименее материально защищенным. В силу этого оно всегда находится в антагонистических противоречиях с ведущим слоем или элитой.
Многие эксперты склоняются как раз к тому, что неустойчивость российско-советского общества проистекает из сословного конфликта. Из конфликта тех, кто управляет, с теми, кем управляют. Низкий уровень и качество жизни, несовременность ее форм на самом деле есть не следствие консервативности и ленности производителей материальных благ, а показатель низкого качества российской элиты. Ее характеризует невысокий уровень профессионализма, алчность, необязательность, безответственность перед государством и обществом, склонность к интригам и авантюрам, продажность. Общеизвестным фактом является то, что все российские смуты и революции есть порождение верхушечных переворотов.
Во многом проблемы российской элиты произрастают из ее вненационального или наднационального происхождения, негодных принципов формирования (по блату, по знакомству) и крайне низкой сменяемости и обновляемости элиты.
Российская элита живет по своим законам, отличным от интересов общества и трудовой массы. Конфликт заложен здесь. Бедный человек не может быть ни свободным, ни демократичным. Свобода и демократия – удел богатых и избранных людей.
Задача формирования национально ориентированного ведущего слоя общества действительно является ключевой. В. Сурков заявляет: «Если наше деловое сообщество не трансформируется в национальную буржуазию, то, конечно, будущего у нас нет». Это заявление пугает своей откровенной беспомощностью, оно разоружает общество. А не правильнее поставить вопрос иначе – если наше деловое сообщество не трансформируется в национальную буржуазию, то у него нет будущего в России?
Другой вопрос – как его трансформировать? Какие для этого выбрать пути и средства? Экспроприация экспроприаторов не подходит. Но также недопустимо, чтобы незаконно приватизированное убегало из страны вслед за гусинскими, березовскими, невзлиными. А волка, сколько не корми, он все равно в лес смотрит. Здесь, видимо, правильным можно признать путь перепродажи собственности.
Надо прямо признать, что проблема России не только в том, что у нее вненациональная, а значит, не патриотичная элита, но и в том, что мы имеем дело, практически, с наследственной элитой. А наследственность, к сожалению, редко улучшает, чаще всего ухудшает генетические основы организма.
«Трансформировав оффшорную аристократию в национальную буржуазию и постсоветскую бюрократию в современную, успешную, гибкую бюрократию…», как это советует В. Сурков, мы едва ли снимем обеспокоенность общества за свое будущее.
Таким образом, мы создадим синклит численностью в 15–20 млн. человек, абсолютно не заряженных национальной идеей. Административно–финансовый союз может превратиться в такой гнет, который не выдержит ни общество, ни государство. Долгих 6 лет идет борьба с маленькой кучкой олигархов, которая точно названа семибанкирщиной.
Что такое «олигархия»? Это слияние власти и денег. Надо иметь в виду, что предлагаемый в качестве опоры устойчивого развития союз крупной буржуазии и бюрократии не устраняет это явление, а только усиливает его.
За счет чего же тогда можно повысить устойчивость?
В физике устойчивость обеспечивается за счет увеличения площади основания. То же самое и в политике – чем больше людей поддерживает правящий политический режим, чем больше число из них заинтересовано в незыблемости его основ, тем устойчивее политическая система.
В. Сурков совершенно верно подмечает, что первый враг демократии – это бедность. С полной уверенностью можно утверждать, что бедность – основная причина неустойчивости российского общества, какая бы общественно–политическая система в нем не доминировала. Это мы наблюдаем на протяжении всей российской истории.
Бедное, угнетенное национальное большинство россиян (вне зависимости от коренной национальности), не способное или не желающее сопротивляться угнетению, противостоять обнищанию, безропотно принимающее любые непопулярные действия власти, это большинство не протестует. Но и не уважает власть, потому что видит в ней пособника своих угнетателей. И когда власть свергают, оно безмолвствует.
С другой стороны действует агрессивное, жесткое, чаще всего наднациональное или вненациональное меньшинство, которое не ассоциирует себя с угнетенным народом. Это меньшинство формирует закрытую часть общества, именуемую «элитой». Последняя осуществляет управление страной по поручению меньшинства и в интересах меньшинства. Таким образом, неконкурентоспособность России на всех этапах ее развития вызвана, прежде всего, неквалифицированностью или безответственностью меньшинства, управляющего страной. При этом управляющее меньшинство традиционно является источником внутрироссийских смут, революций и других социальных и политических потрясений, несущих катастрофические последствия для страны и населяющего ее многонационального большинства.
В ходе этих потрясений, вроде бы, меняется власть, вроде бы, происходит смена элит. Но это только кажущееся явление. На самом деле, одна и та же элита действует «вахтовым методом». Ни для кого не секрет, что у истоков демократического переворота 1991 года были внуки и правнуки руководителей и активных участников февральского и октябрьского переворотов 1917 года.
Чего больше в действиях такой российской элиты – непрофессионализма или намеренных действий по ослаблению России – тема отдельного разговора. Однако очевидно, что страну нельзя оставлять в заложниках у такой элиты.
Следовательно, ключевым вопросом является смена, обновление элиты. В этих целях следовало бы, прежде всего, принять меры к резкому увеличению количества собственников. Следует откровенно признать, что их число за последние 10 лет уменьшилось. Связано это, прежде всего, с ожесточением конкурентной среды, посредством осуществления неправильной антимонопольной, кредитной политики, принудительного банкротства.
Малый и средний бизнес оказался в полной зависимости от крупного капитала. Его усилия нередко направлялись на достижение спекулятивных либо криминальных интересов крупных собственников. Разорвать этот порочный круг можно только посредством создания благоприятных кредитных, налоговых и арендных условий, предоставляемых государством начинающим предпринимателям. Эти преференции могли бы быть обусловлены требованиями ведения такой профильной деятельности, в которой в наибольшей мере заинтересован внутренний рынок России, и где в наименьшей мере мы конкурентоспособны с импортерами технологий товаров и услуг.
Нужна государственная программа по расширению числа собственников, ставящая перед собой задачу в перспективе – создать такие условия, при которых в каждой российской семье был бы собственник. Реализация такой программы позволит осуществить требование и об обновлении элиты (бизнеса и бюрократии), и о повышении устойчивости общества.
Конечно, все вышесказанное очень важно, но недостаточно для достижения суверенитета, понятийно определяемого, как «независимость государства во внешних отношениях и верховенство во внутренних делах».
Необходимо развивать гражданское общество, выстраивать стройную систему защиты гражданских прав, не допускать их подмены эфемерными правами человека. Не отрывать гражданина от государства, а укреплять их взаимосвязь, взаимозависимость и взаимоответственность. Здесь принципиально важно теоретически, пропагандистски и практически вернуться к аристотелевскому пониманию гражданского общества, как «сообществу свободных и равных граждан, связанных между собой определенной формой политического устройства (государство – полис)». Современное значение гражданского общества извращено идеологами глобализации и трактуется как «совокупность отношений в сфере экономики, права, культуры и др., развивающихся в рамках демократического общества, независимо, автономно от государства». Не трудно заметить разночтения в этих формулировках: в первом случае гражданское общество – основа государства, во втором – его оппонент.
Бросается в глаза отчужденность гражданского общества не только от государства, но и от общества, ибо оно позиционирует себя, как «часть демократического общества», причем меньшую часть, которая живет по другим законам, нормам и правилам. Именно так надо понимать независимость и автономность от государства.
Устойчивость же общества определяется как раз тем, чтобы институты гражданского общества, вовлекая в себя большинство населения, формулировали его интересы и запросы, побуждали власть на их основе программировать и осуществлять свою политику.
Нельзя дать развиться и утвердиться насаждаемым извне представлениям о гражданском обществе, как о сообществах меньшинства, оппозиционных власти. Потому, что такие меньшинства, в конечном счете, становится оппозиционным и к большинству, формирующему власть, берут на себя несвойственную функцию контролера, судьи, отказываясь при этом от какого бы то ни было участия в созидательной деятельности общества.
В. Сурков ставит знак равенства между суверенитетом и конкурентоспособностью. Конечно, это разнопорядковые понятия и явления. Конкурентоспособность обеспечивает суверенитет, но не заменяет его.
Конкурентоспособность происходит от латинского слова «concurrere», что означает столкновение, соперничество, соревнование людей, групп, организаций в определенной общественной сфере. Современное понятие конкурентной борьбы более широкое, оно включает в себя многое: и экономику, и технологию, и информацию, и политику.
Применительно к суверенитету – это, конечно, политическая борьба за право того или иного государства быть независимым в осуществлении своих внешнего и внутриполитического курса. Конечно, если государство не способно конкурировать с другими сильными государствами мира в экономике, технологиях, культуре, организации социальной и общественной жизни, если оно не способно удовлетворить потребности своих граждан, то рано или поздно оно утратит свой суверенитет. Оно будет завоевано мирными средствами, превратится в политический сателлит более сильного государства.
Но политическая борьба есть, в тоже время, и средство лишения одним государством другого его конкурентных преимуществ. И здесь пускаются в ход различные силы и средства, чаще всего специальные. На арену выходит борьба специальных служб. Они разрабатывают и осуществляют такие меры, которые позволяют навязать конкуренту принятие неправильных решений, поссорить его с союзниками, методами психологического и информационного воздействия развенчать его ценности в глазах граждан своей страны и мирового сообщества, вызвать нарастание кризисных явлений в экономике и, прежде всего, на потребительском рынке, сформировать и поддержать морально и материально оппозицию из числа потенциально недовольных граждан, «раскрутить» возможного лидера и консолидировать вокруг него все расширяющийся круг недовольных людей. Эти технологии раньше назывались подрывом, Сурков их называет мягким поглощением по «оранжевым технологиям». Именно по таким технологиям был разрушен Советский Союз не без участия спецслужб Запада и не без опоры на недовольных «советами» внутри страны.
Так что, СССР – первая жертва «оранжевой революции». И хотя теоретически в одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает, исключать того, что «пушка» «оранжевой революции» заряжена и вот–вот выстрелит по России, сомневаться не приходится. К этому надо просто готовиться. «Цветные» революции побеждают чаще всего там, где властью недовольно большинство, власть не уверена в себе, а отечественная элита, или какая–то ее часть, не привержена национальным интересам, либо вовлечена в тайный заговор по свержению неугодного конкурентам лидера страны и его команды.
Такие дела никак не обходятся без участия спецслужб, а информационная борьба есть ничто иное, как форма или средство политической борьбы. Это серьезная проверка общества на устойчивость, которая определяется общностью интересов большинства, гармонией национальных интересов и культур, религиозной терпимостью и социальным согласием.
Попытаюсь завершить размышления, тем с чего они и начались, идеологией.
Какой мы видим возрожденную Россию? На каких принципах будут строиться общественные отношения в обновленной России?
Ответы на эти вопросы и дает идея. На основании идеи формируется соответствующая идеологией, которая впоследствии обслуживается предметной политикой.
Идеология не есть что–то неизменное, застывшее. Нам надо не выбирать из существующих, не заимствовать в прошлом идеологию для себя, а вырабатывать ее, исходя из сегодняшних реалий, из тех общественных противоречий, которые являются для России родовыми, а также характерными для современного российского общества.
Есть общие требования. Например, характерной чертой цельной идеологии является требование к человеку – быть нравственно ответственным. Для нас оно как нельзя актуально!
Есть частности, которые мы не имеет права игнорировать. Прежде всего, мы – многонациональная и многоконфессиональная евразийская страна. Это значит, что у нас многополярное общество с множеством своих особенностей. И идеология партии, претендующей на звание партии большинства, должна быть ориентирована на восприятие всего многообразия особенного, не в ущерб общему. Она должна быть либеральна во всем, что связано с человеческой инициативой и консервативна там, где мы сталкиваемся с вековыми устоями и традициями, нравственностью и духовностью народа.
Провозгласив себя преемниками центризма, мы застыли в развитии. Но идеология центризма предполагает выражение и защиту интересов всего общества. Но есть идеологии крайностей, которые, к сожалению, господствуют в России: левые – уравнительные и правые – избирательные. Каждая из них предполагает насилие: в первом случае – большинства над меньшинством, во вторых – меньшинства над большинством. Беда России как раз и состоит в том, что ее раз за разом отдают во власть таких диктатур.
Значит, надо гармонизировать интересы крайностей слева и справа с интересами большинства. Подчеркиваю гармонизировать, а не отменить. Интересы не отменяются. Следовательно, мы должны предложить такие идеи, которые могли бы быть приняты всеми, и служить интересам каждого. В качестве формулы следовало принять принцип четырех опор ( автор это называет «принципом табурета») , обеспечивающих устойчивость государства. Речь идет о пограничных, взаимодополняющих и взаимообеспечивающих группах интересов. Их четыре:
1. Интересы государственные
2. Интересы общественные
3. Интересы корпоративные
4. Интересы личные.
Ни одному из них, как показывает отечественная история, нельзя отдать предпочтение. Напротив, игнорирование любго из них ведет к общенациональным катаклизмам.
Преобладание интересов корпоративных привело к гибели Российской империи.
Игнорирование интересов личных – к распаду Советского Союза.
Пренебрежение интересами государственными и общественными поставило на грань существования современную российскую государственность.
Надо отдавать себе отчет в том, что сформулировать внятную и понятную всем идеологию в условиях размытости, извращенности и подмены понятий очень трудно, ведь в обществе восприняли:
Свободу, как вседозволенность;
Демократию, как право сильного и наглого;
Рынок, как бандитский беспредел.
Не вернув этим ценностям их первородное значение, можем навсегда девальвировать идеалы свободы и демократии, правды и справедливости, патриотизма и либерализма.
Большинство из этих проблем проистекают от идеологической рыхлости наших партий.Ведь партия, не имеющая стержня, именуемого идеологией, не способна к развитию и совершенствованию.
Но и страна, в которой не доминирует идеология правящей партии, обречена на застой, на хаотичное развитие, на движение вслепую, без целеполагания, без выдвижения средне- и долгосрочных стратегических задач.
Идеология – ключевой вопрос развития партии.
Идеология – это идея жизни, она связана с понятием идеального, т.е. с отражением жизни в сознании людей, в их стремлении к совершенству.
Для любой партии это не теоретический, а сугубо практический вопрос. Если нет идеи, то, что объединяет ее членов в партию и что их туда привлекает? Влекут меркантильные интересы – желание попасть во власть, быть рядом с властью, обслуживать власть, прислуживать власти, быть на виду. Как не изощряйся, а получается цель одна – изыскать личный интерес. А если это так, то партия пусть медленно, но превращается в кормушку, в средство удовлетворения амбиций избранных, а значит, ненужной, и даже может быть, враждебной большинству по имени народ.
Объединение не на идейной основе порождает вторую родовую и роковую болезнь. У нее даже нет названия. Она еле различима и все же ее присутствие очевидно даже для невооруженного взгляда. Это – не искренность, порою перерастающая в фальшь. Все делается для того, чтобы показаться, чтобы понравиться. Иногда это удается делать, и даже продолжительное время. Но рано или поздно неискренность вырывается из плена декораций и становится очевидной всем. Наступает недоверие, а вслед за ним приходит поражение.
Такая партия утрачивает власть и больше не может удовлетворять амбиции своих членов. И к ним приходит понимание, что им здесь делать больше нечего.
Наконец, третья проблема безыдейной партии. Это партия начальников, в которой нет рядовых членов. Войско не боеспособно без рядовых воинов. Вспомните белогвардейцев. Причина их поражения в том, что у них не было солдат. Так и с безидейной партией – она сильна до первого серьезного сражения.
Антон Ильинский
Источник: apn.ru
