1 декабря был задан радикальный настрой акций, который со временем вылился в побоище
Уже утром 30 ноября было понятно, что ситуация в стране близка к взрыву и что 1 декабря будет акция протеста невиданной мощи. Вечером этого же дня большинство телеканалов, до того верой и правдой отрабатывавших установки Банковой, вдруг резко поменяли свою информполитику, известив тем самым, что олигархи заколебались.
Изменение телекартинки также способствовало быстрому изменению настроений в обществе не в пользу власти.
1 декабря на улицы вышло невероятное количество народа. Оппозиция на эмоциях заявила о миллионе митингующих, но более реальна цифра 400–500 тысяч. Однако и это очень много — больше, чем во время Майдана-2004, больше, чем когда-либо за 22-летнюю историю страны.
Протестующие смели милицию на Майдане (где акции были запрещены судом), захватили Дом профсоюзов и здание КГГА. Все эти события, помноженные на героическое освещение в СМИ, создали впечатление, что режим доживает последние дни, а то и часы. Когда огромная толпа народа пошла на Банковую и начался ее штурм, мало кто удивился. Однако после этого стало происходить то, что в корне изменило ход последующих событий.
В штурме АП принимали участие хорошо экипированные бойцы — они пришли с цепями и арматурой. К ним, правда, присоединилось множество обычных граждан, но основной костяк нападавших составляли люди совсем не случайные.
Противостояла атаке шеренга в несколько рядов из солдат-срочников Внутренних войск. Они вообще не были вооружены. У них не было даже щитов. Однако оцепление не дрогнуло и пару часов сдерживало толпу. Потом подтянулся «Беркут» и в несколько заходов разогнал нападавших.
Было очень много избитых (в том числе и журналистов), а также задержанных. Эти люди тут же предстали в общественном сознании как политические заключенные, и акции по их освобождению стали важным моментом в жизни Майдана.
Вот как описывал произошедшее журналист Михаил Кухар, который наблюдал за событиями с балкона своего дома на углу Банковой и Институтской:
«Митингующие набрасывались на силовиков. Те бросали в толпу свето-шумовые гранаты. Было пять или семь волн штурма. Иногда милиционеры шли в контратаку, нанося удары дубинками всем подряд, — толпа в панике бежала. Когда они слишком углублялись в толпу, демонстранты (те, что в касках, с палками) вылавливали их по одному, валили на землю и били своими металлическими прутами, пока к ним на помощь не прорывались товарищи и бездыханных не уносили на руках. Спецназовцы, конечно, тоже были хороши. Когда шли в атаку, били всех без разбора, включая лежачих. Параллельно три канала телевидения передают новости нон-стоп о каких-то „провокаторах Корчинского“, которые вдвадцатером дерутся с милицией, а остальные — это толпа демонстрантов, что пришла на Банковую мирно выразить свой протест.
У меня же перед глазами совсем другая картина: толпа в полторы тысячи человек набрасывается волнами на оцепление из 200–250 ментов, перегородивших щитами улицу. В атаку идут все, а не только 20–30 человек: мальчишки 14–16 лет в шарфах футбольных фанатов, деды в гражданских пальто и фуражках УПА, мужики-работяги в кожаных курточках. Атака каждый раз захлебывается. Раненых отвозят скорые, толпа перегруппировывается и вновь идет в атаку. Приезжает Порошенко — 10 минут выступает (это показывают по телевизору), затем он уезжает — толпа вновь идет в атаку. Спустя четыре часа этой битвы нон-стоп приезжает на пять минут Кличко в плотном кольце из 10 своих охранников. Несколько сот людей уходят вместе с ним. Но спустя 15 минут подходят новые демонстранты — я вижу у некоторых из них в руках уже не монтировки, а топоры. И все возобновляется: в милицию летят камни — в ответ свето-шумовые гранаты. Лишь к 22:00 все более или менее стихает.
Двери на двух подъездах нашего дома раскурочены — в них спасались от милиции демонстранты».
Произошедшее имело далеко идущие последствия, причем в основном негативные для Майдана.
Во-первых, сам по себе вид классических боевиков с нашивками, напоминающими нацистскую символику, резко контрастировал с тезисами о «мирном протесте», о котором говорила оппозиция. 1 декабря уже сама власть оказалась жертвой нападения, причем по степени жестокости побоище на Банковой затмило собой разгон студентов на Майдане.
Да, те люди, которые уже были вовлечены в протестное движение, воспринимали происходящее иначе, для них по-прежнему «Беркут» был абсолютным злом, а нападавшие — «нашими ребятами». Но для значительной части страны, которая еще не определилась в своем отношении к событиям в Киеве, это был тревожный звонок и повод задуматься.
Во-вторых, само по себе то, что власть не сдалась, а сумела разогнать нападавших, показало, что режим Януковича еще рано хоронить.
Наконец, было еще и третье последствие, которое тогда мало кто заметил, но которое мы ощущаем до сих пор.
ОТ РЕВОЛЮЦИИ ДОСТОИНСТВА К РЕВОЛЮЦИИ ПРЕВОСХОДСТВА
«Репетиция войны» — с таким заголовком на первой полосе вышла 2 декабря газета «Вести». За это ее потом много критиковали в соцсетях — мол, сгущает краски, разводит панику, дискредитирует мирный протест. Но, увы, заголовок оказался пророческим. Именно 1 декабря был задан радикальный настрой акций, который со временем вылился в побоище на Грушевского и на Майдане.
Насилие вошло в ткань украинского протеста. Но, что еще хуже, события 1 декабря задали тренд деления украинцев на «правильных» и «неправильных», «своих» и «чужих». После этих событий бойцы отряда «Беркут» (по сути, такие же граждане Украины, как и сами протестующие) в глазах майдановцев окончательно превратились в армию врагов народа. Милицейский спецназ был демонизирован, ненависть к нему тщательно культивировалась.
Похожий процесс пошел и с другой стороны. «Беркут» стал символом Антимайдана, а самих активистов протеста их оппоненты все чаще стали называть «фашистами». Уже после Майдана это разделение станет линией гражданской войны. Сотни «беркутовцев» в Крыму и Донбассе перешли на сторону России и сепаратистов, а по другую линию фронта воюют в добровольческих батальонах многие из тех, кто штурмовал Банковую.
Участники описанных событий были вовлечены в них помимо своей воли. Например, солдаты-призывники из Внутренних войск, которые просто выполняли приказ. Они стояли 1 декабря в оцеплении перед Администрацией президента, а потом сражались в зоне АТО. В октябре этого года даже их терпение лопнуло: они вновь пришли к офису президента. Но на этот раз уже не защищать здание, а наоборот — с акцией протеста, требуя демобилизации. На лозунги «Слава Украине!» они не реагировали. Зато скандировали кричалку, популярную на Антимайдане: «Один за всех, и все за одного!»
Но вернемся к событиям 1 декабря. Вскоре после начала штурма Банковой оппозиция в лице Кличко, Яценюка и Тягнибока (именно с этого дня у акций протеста появился такой «трехглавый» лидер) постаралась откреститься от штурма, назвав его провокацией. Более того, оппозиционеры даже заявляли, что сами попросили милицию применить спецсредства, чтобы разогнать штурмовиков (потом это не помешало им обвинить власть в чрезмерном насилии и требовать отпустить задержанных). Порошенко лично приезжал на Банковую уговаривать людей разойтись. Но был в грубой форме послан на три буквы.
Долгое время канонической среди оппозиционеров была версия, что организовала штурм Банковой сама власть (или, как вариант, российские спецслужбы) при помощи провокаторов (назывался, в частности, Дмитрий Корчинский), чтобы затем получить повод для силового разгона Майдана. Но эта версия хромает на обе ноги: ведь после событий 1 декабря никаких попыток применить силу со стороны власти не последовало (вплоть до 11 декабря, но это уже совсем другая история).
Наиболее правдоподобной кажется версия о том, что штурм Банковой — дело рук радикальных националистов и прочих организаций, которые потом объединились в «Правый сектор». На руках у многих нападавших была видна эмблема «Патриотов Украины», лидер которых, Билецкий, впоследствии стал командиром батальона «Азов» (у этого батальона та же символика).
Вполне возможно, действовали они с ведома лидеров оппозиции, которым было важно захватить здание АП, чтобы продемонстрировать всему миру «свержение режима Януковича» и окончательно сломить волю власти к сопротивлению. Впоследствии, кстати, рядовые участники штурма рассказывали СМИ, что они действительно были в контакте с оппозиционерами и сильно недовольны тем, что их потом назвали провокаторами.
КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ
События на Банковой навредили репутации лидеров оппозиции: люди увидели, что они не контролируют ситуацию на улице, а власть, вопреки ожиданиям, не торопится падать к их ногам. На следующий день, 2 декабря, было объявлено, что Левочкин не уходит с поста главы АП, а продолжает работать над урегулированием ситуации в стране.
Все это поставило под вопрос «генеральный план» оппозиции, который был весьма прост. Во-первых, организовать массовые акции протеста. Во-вторых, под их давлением создать новое большинство в Верховной раде, поменять премьера и правительство. В-третьих, ввести в действие Конституцию 2004 года, лишив президента полномочий, а затем убрать и самого Януковича.
В общем и целом этот план оставался неизменным все три месяца протестов и в конце концов был реализован 21-22 февраля. Но первоначально планировалось его осуществить уже 3 декабря. Однако ситуация стала развиваться не по сценарию. Насилие на улицах Киева напугало многих представителей истеблишмента, которые призадумались: а стоит ли в такой ситуации менять правительство и углублять смуту. Возвращение же Левочкина обозначило, что Янукович сумел найти с ним общий язык, а значит те депутаты, которых контролирует глава АП, на сторону оппозиции не перейдут. Но именно на это была главная надежда у оппозиции.
На какой почве произошло примирение президента и главы его администрации, не совсем понятно. По слухам, Левочкина убедительно попросил остаться в команде Януковича Дмитрий Фирташ. А на того в свою очередь повлиял его бизнес-партнер Аркадий Ротенберг, друг Путина. Собственно, именно влиянием Ротенберга наши источники в олигархических кругах объясняют тот факт, что Фирташ, в отличие от прочих представителей крупного бизнеса, до последнего момента поддерживал Януковича. Этим же обусловливают устранение с канала «Интер» ведущих Евгения Киселева (еще до Майдана) и Савика Шустера (с конца декабря).
Впрочем, в окружении Левочкина влияние Ротенберга на Фирташа категорически отрицают.
Так или иначе, но оппозиция в Верховной раде все-таки решилась 3 декабря поставить вопрос о недоверии Кабмину на голосование. И его провалила. Из пропрезидентского большинства за проголосовало всего два человека — Инна Богословская и Давид Жвания. В процессе обсуждения вопроса произошел забавный случай, который показал, насколько второстепенное значение на самом деле лидеры оппозиции придают Соглашению об ассоциации с ЕС.
Выступил лидер коммунистов Петр Симоненко, который заявил, что его фракция готова голосовать за отставку Кабмина, но только подготовила свое постановление, где в вину правительству ставится то, что оно готовило Соглашение об ассоциации с ЕС! Яценюк тут же заявил, что оппозиция готова проголосовать и за это — лишь бы отправить Кабмин в отставку. Проект коммунистов, правда, так и не поставили на голосование, но конфуз получился заметный.
Провал отставки правительства на время деморализовал протестующих. Стало понятно, что борьба предстоит долгая и ее исход неясен.
Сам Янукович в день голосования в парламенте улетел в Китай. Впоследствии родилась легенда о грандиозных кредитах, которые президент должен был получить в Поднебесной, но которые так и не получил из-за Майдана. А потому ему пришлось потом поехать на поклон к Путину. Действительно, во время визита в Пекин журналистскому пулу был роздан пакет из 18 соглашений, из которых на самом деле были приняты только 10.
Впрочем, наш источник в руководстве тогдашней АП говорит, что Майдан тут ни при чем — оставшиеся восемь были просто плохо проработаны, а потому их решили отложить. В любом случае живые деньги китайцы и так не были готовы давать, предпочитая связанные кредиты (когда средства целевым образом тратятся на приобретение китайских же товаров и услуг).
К Путину Янукович полетел прямо из Китая по пути в Украину. Вероятно, утрясал последние детали по соглашению с Москвой. К тому времени президент России уже в открытую поддержал своего украинского коллегу. События в Киеве он назвал «бандитизмом» и сказал, что, по его сведениям, они готовились на 2015 год, но потом было решено ускориться.
ЛЕНИН НЕ ВЫДЕРЖАЛ
8 декабря на очередном вече на Майдане снова море народа. Собралось людей не меньше, чем неделей раньше. Это развеяло иллюзии провластных политиков насчет того, что после провала голосования в Верховной раде акции протеста сами сойдут на нет.
К тому времени Майдан уже превратился в настоящий палаточный город. Постоянных его жителей было не очень много — около 10–20 тысяч (да и они в основном жили не в палатках, а в Доме проф-союзов и в киевской мэрии). Однако дисциплина и обеспечение были на высоком уровне: свои патрули, завоз продуктов, теплых вещей, медикаментов. Волонтеры готовили пищу. В Доме профсоюзов за нарезкой бутербродов была замечена даже супруга Арсения Яценюка. В общем было очевидно, что люди собрались протестовать долго и запал революционной энергии еще не иссяк.
В этот же день власть впервые устроила альтернативный митинг на Европейской площади (Антимайдан), куда привезли несколько тысяч человек. СМИ, поддерживающие Майдан, представляли его сборищем алкашей, титушек и различных асоциальных элементов. На самом деле это были подневольные бюджетники, которых начальство собрало из всех регионов по разнарядке. Естественно, они не могли стать реальным противовесом сотням тысяч майдановцев.
Воскресное вече на Майдане прошло практически без эксцессов. Настроения оппозиции тогда выразил Андрей Парубий: «Янукович не получит больше ни капли крови, ни одного насильственного действия». Однако без насильственных действий все же не обошлось.
Главной жертвой Евромайдана 8 декабря стал памятник Ленину на Бессарабке, снесенный «свободовцами» во главе с Игорем Мирошниченко. Уже во время сноса у многих вызвало недоумение то, что памятник, усиленно охранявшийся «Беркутом» 1 декабря, спустя неделю оказался вообще без прикрытия. Вопросы были небезосновательны: как рассказал нам позже источник в руководстве Партии регионов, идея сноса в этот день исходила из окружения Клюева. Его люди «посоветовали» своим знакомым из «Свободы» снести памятник, что те и сделали. На свою голову.
Дело в том, что, по словам источника, секретарь СНБО таким образом решал задачу по разогреву антисвободовских настроений киевлян накануне перевыборов в Раду 15 декабря. В 223-м округе ставленнику власти Пилипишину противостоял «свободовец» Левченко. Определенный эффект был достигнут — крушение памятника Ленину было использовано провластной пропагандой как еще одно доказательство того, что майдановцы — это «беспредельщики» и «фашисты». Крушение вождя негативно восприняли и киевляне. По опросам, 60% жителей столицы осудили снос памятника.
ТЯНИ-ТОЛКАЙ
Еще во время воскресной акции Яценюк и Турчинов призвали расширять территорию протеста: митингующие установили блокпосты на Институтской, Грушевского и Лютеранской, взяв в плотную осаду Кабмин и Банковую. Однако эти действия вызвали неоднозначную реакцию даже внутри оппозиции: некоторые ее лидеры считали, что происходит распыление сил и удержать расширенный периметр не удастся.
События понедельника подтвердили правоту скептиков: применив тактику «мирного вытеснения» (когда людей просто оттесняют щитами и оттаскивают руками), силовики не только ликвидировали новые блокпосты, но и сузили старую территорию Майдана, ограничив ее Крещатиком от КГГА до Институтской.
Успех «мирного вытеснения» вдохновил власть на новые действия. Уже в понедельник, 9 декабря, вовсю ходили слухи о ночной зачистке всего Майдана — настолько достоверные, что представители Запада впервые открыто поддержали протестующих, призвав Киев воздержаться от применения силы. Во вторник вечером оппозиционный штаб заявил, что на час ночи 11 декабря запланирован полноценный штурм. Точности информации можно было позавидовать: штурм начался именно в час ночи.
Силовики вновь применили прежнюю «аккуратную» тактику, отодвигая протестующих щитами, не используя дубинки и свето-шумовые гранаты (только газ) и разбирая баррикады с палатками. Однако в оппозиции быстро освоили метод противостояния такой зачистке: жителей города призвали собираться на площадь, несмотря на оцепление. Для мобилизации киевлян «5 канал» всю ночь транслировал события в прямом эфире (причем, по нашей информации, батареи питания для камер через оцепление проносил лично Порошенко). Всю ночь звонили колокола Михайловского собора, созывая горожан на защиту Майдана.
В итоге зачистка превратилась в толкание друг друга массы протестующих и «беркутовцев». А так как майдановцев стало к утру намного больше, то разогнать их спецназ теперь мог только с применением спецсредств, на что команду не дали. Потолкавшись до утра, «Беркут» покинул площадь. Майдановцы поздравляли друг друга с победой. На следующий день приступили к укреплению баррикад. Вместо хилых конструкций в городе появились настоящие фортификационные сооружения в человеческий рост и выше.
МОСКОВСКИЙ РАЗВОРОТ
Сопротивление зачистке Майдана 11 декабря стало эмоциональным пиком мирного этапа революции. С тех пор протест шел на спад вплоть до событий на Грушевского 19 января.
Уже 15 декабря власть показала, что неплохо контролирует ситуацию, когда выиграла перевыборы в Раду на четырех из пяти округов. В том числе в Киеве и в Киевской области. И Майдан не смог организовать действенного протеста.
У оппозиции, правда, был расчет на то, что режим добьют экономические проблемы. Действительно, после 1 декабря в стране началась паника — люди побежали забирать депозиты из банков и массово скупать валюту. Ситуация быстро становилась критической — запас прочности банковской системы был почти исчерпан. Вот-вот могла обвалиться и национальная валюта, на поддержку которой не имелось достаточно резервов.
Привлечение займов на внешних рынках в условиях революции стало невозможным. Назревали крупные проблемы с наполнением бюджета и выплатами зарплат и пенсий. А Россия все медлила с помощью. Поползли слухи, что Путин не намерен помогать Януковичу, пока тот не разгонит Майдан, а Янукович его разгонять не хочет или не может.
Напряжение сохранялось до 17 декабря. Этот день стал поворотным: Янукович все-таки подписал в Москве и 15-миллиардный кредит, и газ по $268,5 (с возможностью дальнейшего удешевления после допуска в нашу трубу туркменского газа). «И ни слова о Таможенном союзе», — ехидно закончил свое сообщение Путин.
Это вызвало новый шок внутри страны. Сведения о том, что подобные соглашения будут подписаны, конечно, поступали и до того. Но масштаб сделки все-таки поражал воображение. Становилось очевидно, что при такой поддержке власть сумеет справиться с экономическими проблемами и в следующем году сможет обеспечить социальные выплаты, причем без повышение тарифов на газ, чего требовал МВФ.
Соглашение вызвало новую волну разочарования в рядах протестующих. Многие уже не верили, что Януковича удастся сбросить до президентских выборов 2015 года, и покидали Майдан. На нем все меньше оставалось представителей креативного класса, который эмоционально был истощен и не совсем понимал смысл дальнейшего пребывания на главной площади страны.
«Сегодня (вторник, 17 декабря. — „Репортер“) прогулялась по майдану. Людей столько же, как и в первый день, когда я вышла — 22 ноября, — писала журналистка Юлия Белинская. — В воздухе чувствуется усталость. Если в первые дни едва ли не каждый третий был знакомый — журналист, топ-менеджер, друг из фейсбука, то сегодня, за исключением ИТ-палатки, друзей я не встретила. За этот почти месяц эмоциональные качели носили меня то вверх, то вниз: от воодушевления и счастья до апатии и разочарования. Я плакала, ссорилась, смеялась, пела, переживала, помогала. Пора признать, что майдан закончился. У меня больше нет душевных сил на революцию. Эту битву мы проиграли. Но война не проиграна! Это не пост о разочаровании. Это были удивительные дни, которые я никогда не забуду. Мы кое-что поняли, чему-то научились. Нужно готовиться к следующей битве».
Еще одним важным последствием московских соглашений стало укрепление позиций Януковича во внутриэлитной среде. Олигархи, которые до того колебались, на чью сторону встать, начали постепенно возвращаться в лагерь президента — возможность приобщиться к золотому дождю из России мотивировала их гораздо сильнее, чем революционные лозунги. Именно с этого момента происходит поворот в освещении всеми основными телеканалами акций протеста. Однозначно провластную позицию занял канал «Интер», руководить которым вместо людей Левочкина пришла команда Анны Безлюдной (человек Фирташа). Также была лояльной властям ахметовская «Украина». Каналы Виктора Пинчука и Игоря Коломойского хотя и сохранили в целом поддержку Майдана, но стали намного осторожнее в критике власти.
Новый 2014 год страна встречает без особенных революционных потрясений, а воскресные вече 5 и 12 января проходят настолько пассивно, что даже наиболее промайдановские СМИ стараются не называть количества людей на площади.
Но это не значит, что протест полностью затухает. Проводится ряд эффективных акций, наиболее удачным из них становится Автомайдан. Мобильная группа людей регулярно ездит в гости к Януковичу и прочим властителям. Но в целом для оппозиции дальнейшая логика событий непонятна. Надежды на раскол провластного большинства в Раде уже нет. Народ вечно держать на площади не получится. Опросы показывают, что в оценке событий на Майдане общество разделилось поровну, причем число его противников постепенно растет.
Власть не предпринимает активных действий по зачистке. Ее тактика все более очевидна — добиться полной маргинализации протеста, чтобы Майдан превратился в бессмысленный табор бомжей в центре столицы, который можно будет быстро разогнать по просьбе «простых киевлян».
СООБРАЖЕНИЯ НА ТРОИХ
Время стало работать на Януковича. Единственное, что доставляло ему беспокойство, — это мобильные группы майдановцев. Они регулярно совершали вылазки вне постоянного места дислокации, их акции создавали информационные поводы для прессы, у зрителя возникало ощущение зыбкости позиций власти. С этим на Банковой решили покончить одним ударом — приняв целый пакет законов, которые впоследствии получили название «диктаторских», или «законов от 16 января».
Общий их смысл — заставить оппозицию не высовывать нос за пределы Майдана и получить возможность быстро карать ее за любые попытки штурмов, захватов зданий и прочих радикальных действий. Ужесточалась ответственность СМИ, контроль над грантовыми организациями. В общем, создавалась законодательная база для того, чтобы полностью загнать оппозицию в маргинальное поле.
Законы были приняты 16 января по очень сомнительной процедуре (голосовали за номера документов, без обсуждения, обыкновенным поднятием рук), а уже через несколько дней были опубликованы в правительственных газетах и вступили в силу. В знак протеста окончательно ушел в отставку глава АП Сергей Левочкин.
Принятие законов вызвало взрыв возмущения на Майдане. На очередном вече 19 января за нерешительность уничтожительной критике подверглись лидеры оппозиции — от них потребовали назвать наконец одного лидера (причем за этим требованием явно стояли сторонники Кличко), который повел бы Евромайдан к каким-то целям. И когда Яценюк объявил, что лидер — это народ, собравшиеся ответили гулом неодобрения. Кличко и Тягнибока встретили не лучше, так и не услышав от них, что они собираются делать.
Люди расходились с Майдана крайне разочарованными. Многие говорили, что больше не видят смысла приходить. Соцсети пестрели издевательствами над лидерами оппозиции, которых иначе как «тритушками» не называли.
Казалось, все идет по плану Януковича и революционный протест вот-вот задохнется в саморазочаровании.
Продолжение следует
Дмитрий Коротков, Игорь Гужва
Источник: km.ru
