Михаил Федотов называет себя человеком совести и нравственного закона. И ещё – убеждённым сторонником диалога и поиска согласия.
Правда, когда его назначили постоянным представителем России при ЮНЕСКО – он категорически выступил против существования в постпредстве профсоюзной организации. Заявив: «Демократии не должно быть слишком много. Меня вам будет вполне достаточно».
Вообще-то он – за демократию. Только полагает, что «настоящая демократия – это диктатура настоящего демократа».
Обычно такая диктатура называется «просвещенным абсолютизмом» – но он не историк и не политолог. Он – юрист и правозащитник. А их такие вещи не интересуют и они об этом ничего не знают…
А ещё он недавно прославился новым изречением: «Экспертов должны отбирать эксперты». А ни в коем случае не те, кому нужна их экспертиза и не общество, которое должно подчиняться власти, подчиняющейся воле экспертов. Избранных другими экспертами.
В 1949 году он родился, как любит вспоминать, в семье «потомственных юристов». Правда, о том, кто это был – публично не вспоминает, как не говорят об этом и его биографии.
Во всяком случае, потомку потомственных юристов было не сложно в 1966 году поступить на юридический факультет МГУ, имевший тогда один из самых высоких конкурсов в стране. Откуда был отчислен за «длинный язык» уже через два года.
Но как за члена семьи потомственных юристов – за него тут же вступились влиятельные профессора факультета.
Советский период страны Федотов называет тоталитаризмом. И, очевидно, тоталитаризм был явно мрачный и тяжёлый – потому что после такого отчисления его тут же восстановили на вечернем отделении.
И приняли на работу журналистом в газеты «Вечерняя Москва» (издание МГК КПСС и Моссовета), «Социалистическая индустрия» (издание ЦК КПСС), журнал «На боевом посту» (издание МВД СССР).
Закончив в 1972 году юрфак МГУ, Федотов тут же оказался в аспирантуре Всесоюзного заочного юридического института (что было нелегко), и в 1976 году успешно защитил кандидатскую.
И не по деполитизированной теме – по сугубо идеологической. Доказывающей преимущества советского строя: «Свобода печати — конституционное право советских граждан».
Замечу – это ещё только 1976-й год, то есть в стране действует Конституция 1936 года – Сталинская. То есть тогда он предпочитал уже доказывать, что советским гражданам свобода печати была гарантирована именно по сталинским конституционным нормам.
А через 13 лет он оформит своё видение ещё более концептуально и защитит докторскую — «Средства массовой информации как институт социалистической демократии (государственно-правовые проблемы». Борец за социалистическую демократию.
Это было не слишком престижным делом (как и заочное образование, с подачи Аркадия Райкина иногда называвшееся «заушным» – «за уши тащили») – зато комфортным. Студенты приезжали на сессии – преподаватель в форсированном режиме месяца за два отчитывал им курсы – зато всё остальное время мог ничего не делать.С 1976-го по 1990-й год относительно спокойно отпреподавал в том же Всесоюзном заочном юридическом институте.
Те из студентов, кто действительно хотел учиться – учились большей частью сами. Те, кто не хотел – вытягивались, чтобы не портить отчётность вуза. Работа преподавателя с ними была сведена до минимума.
В таких вузах большей частью работали либо те, кого больше никуда не брали – либо те, кто сам особо напрягаться не хотел, но хотел жить особо вольной жизнью.
При этом зарплата была та же: у доцента, каким был Федотов – 320 рублей в месяц. Тяжёлых, брежневских. За то, чтобы ходить на работу пару месяцев году, а 10 месяцев – не ходить.
Правда, он ещё был «бессменным научным руководителем Студенческой научно-исследовательской лаборатории государствоведческих проблем. Такая лаборатория для заочников был весьма интересный жанр. Ведь институту нужно показывать, что он что-то делает и между сессиями.
А в 1990-м году как-то сразу он поднялся наверх. Тогда это было несложно: требовалось проявить «новизну мышления». Как в одном позднем и абсолютно неполитическом советском фильме говорит герой: «Приеду, понесу Советскую власть – сразу все поймут, что перестроился».
Связи «члена семьи потомственных юристов» обеспечивали благосклонное отношение власти. Связи «участника правозащитного движения» – благосклонное отношение её противников.
И в сентябре 1990 года Федотов стал заместителем министра печати и массовой информации в созданном Ельциным правительстве России – целью своей деятельности ставившей противостояние с союзным центром и «демонтаж СССР».Почему-то все оглашенные биографии Федотова не упоминают ни его участия в избирательной кампании по выборам на Съезд народных депутатов РСФСР в 90-м году, ни активную деятельность в «Демократической России», ни активное лоббирование со стороны последней.
Но в мае 1992 года свой пост утратил – в условиях наступившей в стране катастрофы, к которой привела деятельность этого правительства. Съезд народных депутатов РСФСР встал на дыбы и потребовал от Ельцина удалить из правительства наиболее одиозные политические фигуры.
Хотя за прошедшее тогда время и у Федотова было реальное благое дело: разработанный и принятый закон «О СМИ». Действительно чрезвычайно демократический (в хорошем смысле слова) закон, обеспечивший в 90-е годы возможности существования свободной и независимой журналистики.
Но здесь политика по-своему пошутила над его авторами.
Закон был принят российским парламентом в декабре 1991 года. Прежняя система власти была разрушена, вместе со страной. Но разрабатывали закон раньше. С целью создать внешне безукоризненный документ, отвечавший демократическим декларациям – но позволяющий представителям вполне определённого политического направления вести борьбу против существующей страны и власти.
По сути – закон обеспечивал гарантии безопасности для ведения информационной войны против СССР и развязывания информационного террора против его защитников.
Но выполнить эту свою задачу не успел: страна оказалась разрушена быстрее, чем того ожидали её противники. И по иронии ситуации, оказалось, что теперь этот же закон обеспечивал некие возможности для противников разрушения. И тогда, в 90-е – те, кто стоял за этим человеком – попали в им же вырытую для других ловушку.
В правительство Федотова всё же вернули в декабре 1992 года. Когда его возглавил Виктор Черномырдин и по составу кабинета достигли компромисса между съездом и Ельциным. С повышением – теперь в качестве министра печати и информации России. Но не надолго. До августа 93-го.
Тогда съезд попытался ограничить информационную вольницу проельцинских СМИ, организовавших травлю высшего органа государственной власти страны и, по сути, открыто призывавших к государственному перевороту.
Министра не устраивало такое ограничение, и он заявил об отставке в знак протеста. Изменения в Закон о печати всё равно внесли – но в заявленную отставку он уходить не стал: по его словам, «чтобы не нарушить баланс сил».
Борьба обострялась – и люди, пытавшиеся делать реверансы и в одну, и в другую сторону, не были нужны уже никому – Ельцин отправил Федотова в отставку, послав полномочным представителем России в ЮНЕСКО.
Где тот спокойно наслаждался статусом дипломата до 1998 года, когда оказалось, что и для этой должности он не вполне подходит: всё-таки к культуре, искусству и деятельности по их защите он особого отношения никогда не имел, как и особой компетенции. Разве что – навык к любительскому исполнению бардовских песен.
Но Федотов обеспечил персонально для себя существование в России кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву и другим отраслям права интеллектуальной собственности.
После 1998 года он оказался секретарем Союза журналистов России – и гордо указывает эту должность в перечне званий. Кроме особо погруженных в тему, никто не знает, что в СЖ – примерно полтора десятка секретарей. Федотов – секретарь по юридическим вопросам, нечто вроде главного юрисконсульта.
Почти двенадцать лет мало кто знал, где он и что делает – его забыли. Правда, в начале 2000-х, когда в Госдуме было представительство СПС, он входил в состав федерального политсовета этой партии. Но потом – поссорился и с ними.
И неожиданно в 2010-м Федотов вдруг оказался в составе Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.
Это было время, когда ностальгенты 90-х собирали силы для намечавшегося ими реванша. Собирали «старых бойцов». Внедряли их в государственные и политические структуры.
Федотов выговорил себе статус советника президента РФ: чтобы работать не на общественных началах, как прежде Памфилова, а штатным госслужащим высшего ранга. И вывел политические скандалы, инициируемые Советом, на новый уровень.
Сначала он включился в лоббирование идеи оправдания Ходорковского. Потом – Магницкого.
Параллельно разработал план «детоталитаризации страны» – как настоящий «демократ», потребовав запрета на профессии для всех, кто не согласен с его уничижительной точкой зрения на историю страны.
Причём, к тоталитаризму он отнёс не только сталинский период – но и всю ее историю с 1917 по 1991 год. И потребовал признать ответственность СССР «за геноцид» (какого народа?) во Вторую мировую войну. То есть, по его мнению, войну начали не Гитлер и пестовавшие его в противовес СССР олигархические круги Запада – а Советский Союз.
Что не слишком удивительно, учитывая его бывший статус представителя Ельцина на процессах в Конституционном суде, когда он сначала требовал признать антиконституционной КПСС, потом – только что созданный Фронт национального спасения, пытавшийся противостоять авантюризму тогдашнего правительства, потом – пытался опротестовать создание Верховным советом наблюдательных советов на телевидении.
Журналисты определенной политической тенденции говорят о Федотове как о «юридическом гуру». Юристы и депутаты так не считали.
В октябре 91-го он был выдвинут активистами «Демроссии» кандидатом в члены Конституционного суда – но Верховный совет трижды его провалил.
В 97-м Ельцин выдвинул Федотова на ту же должность. Однако теперь его кандидатуру провалил Совет Федерации.
Зимой 2011-2012 годов Федотов требовал уступок «людям Болота». В июне – категорически возражал против ужесточения ответственности за нарушение правил организации и проведения митингов.
Тогда же – против закона «Об иностранных агентах» и возвращения ответственности за клевету, рассматривая её как естественное и правомерное проявление свободы слова.
Бурно возмущался, когда после выхода из Совета ряда общественных аллергенов было предложено, чтобы кандидатуры в его состав вносились не его председателем, а общественными организациями. Был резко против расширения круга принимающих участие в обсуждении и выдвижении этих кандидатур. Требуя сохранить положение, когда только он и группа его единомышленников имела бы право определять, кто может претендовать на место в Совете.
Вступал в поддержку особей из группы «пусси» и настаивал на их освобождении от ответственности.
При этом ни разу за время руководства данным Советом не обратился к теме защиты реальных социальных прав граждан. К вопросам их достойной зарплаты. К её задержкам на многих предприятиях. Ни слова не сказал о том, что пенсии в стране малы. О том, что стипендии студентов недостаточны…
Он готов защищать кого угодно – только не тех, кто принадлежит к людям, трудом которых кормится страна. И любые права – кроме тех, которые реально волнуют людей.
Вот ведущих войну против страны на деньги иностранных спонсоров он защищает. Буйствующих на улицах – тоже. Работодателей – однозначно. Как он сам сказал в одном из интервью, профсоюзы не должны слишком сильно «кусать работодателя за пятку» – вдруг разорится. Щадить его нужно.
И «олигархов» защищать будет – требовал и будет требовать пересмотра «дела Ходорковского». И не просто так. Если посмотреть внимательнее – среди его старых знакомых, в частности прошедших его «студенческую научную лабораторию» ещё в 80-е годы – есть люди, напрямую связанные с тем же ЮКОСом.
Так что далеко не всё в его правозащитной деятельности ясно.
СЕРГЕЙ ЧЕРНЯХОВСКИЙ
Источник: file-rf.ru
